школа и власть

[redseagull]

Оригинал взят у feruza в школа и власть

Хорошая статья. С очень резкими словами о том, что школа вообще, по своему устройству - неизбежно про унижение и насилие, благодатная среда, - и что надо предпринимать отдельные усилия, чтоб ее очеловечить. И даже тогда нахождение большую часть дня в толпе случайных людей с не ими выбранными планами и задачами - это не про свободу и уважение.
Что ученики не имеют реально очень многих прав, которые нормальны для людей. Ну это правда, да.
Нормальные школы есть, и хорошие тоже есть. Но чтоб оставаться в этой норме, оставаться на этом месте - взрослые в школе должны очень быстро бежать. То есть отдельно осознанно стараться.

Да, многие скажут "а я любил школу!"
Но ведь и вы можете вспомнить многое, что во взрослом возрасте терпеть над собой бы не стали...
И у вас реально могла быть хорошая школа.
Ну - или - как вариант - дети любят очень разных родителей, даже не очень хороших. Иногда можно любить и позволять делать с собой много недопустимых вещей...

У благополучного человека из образованного слоя, избежавшего войны, армии и тюрьмы и не имевшего, по счастью, уж полного ахтунга в родительской семье, зачастую школа — это просто худшее, что с ним когда-либо происходило в жизни. И, если с человеком не случится большой беды — семейный абьюз, тюрьма, психическая болезнь — то никогда потом уже у него не будет такой принудиловки, такой мелочной несвободы, таких беззастенчивых манипуляций и безответных обид, как в школе. Или, по крайней мере, не будет так много лет подряд и так безнадежно с точки зрения возможности вырваться.

Школа травмирует. Школа — это среда, пронизанная насилием, принуждением, несвободой и манипуляторством. В лучшем случае. В худшем сюда добавляются еще сексуальный абьюз и коррупция, но это уж так, по желанию. А как иначе? Что такое школа как организация — совокупность людей, ролей и правил? Вы соберете детей и подростков одного возраста в группы, где они не выбирали ни товарищей, ни содержания деятельности, ни графика, и заставите их находиться в этом случайным образом собранном коллективе годами, проводить с этими людьми больше времени, чем с близкими и какими бы то ни было друзьями за пределами школы. Вы на весь период взросления перемешаете половозрелых с совсем еще детками, психологически благополучных с травмированными, детей из защищающих и принимающих семей с теми, кто каждый день приходит в класс из своего личного адка. Это в приличной школе. В «дворовой» — еще и голодных с сытыми, и городских с вчера приехавшими из деревни. Вы потребуете от них молча сидеть за партами по 45 минут, и все это время делать ровно то, что скажут, без отвлечений и перекуров, от сих до сих, мгновенно переключаясь по команде с одной задачи на другую: сейчас молча-смирно решаем задачку, и не шептаться! — а через минуту уже участвуем в дискуссии, и поактивнее! Программа деятельности при этом будет рассчитана на среднестатистического — то есть не существующего в живой природе ни в одном экземпляре — ученика. Вы поставите над ними начальников, объем власти которых над учеником приближается скорее к правам тюремщика по отношению к арестанту, чем к возможностям босса по отношению ко взрослому сотруднику, и будете упорно и последовательно внушать им такое уважение и пиетет к этим начальникам, какой невозможен ни в тюрьме, ни в армии, ни на службе. Что у вас в этом плане получится — второй вопрос, но вы постараетесь и будете наказывать за отклонения от стандарта. Вы будете оценивать по формальной шкале буквально каждое их действие в отдельности, подвергать результаты их работы проверкам по несколько раз в день (вы вспомните, вспомните свои чувства, когда к вам в контору раз в месяц приходят проверяющие), оглашать эти оценки в коллективе и настаивать на том, что эти оценки находятся в прямой связи с человеческим качеством ученика.