о природных циклах
Кажется, никогда я так много не писала о погоде, как в эту осень, прямо самой неудобно, -- меж тем как погоды то и дело стоят сказочно прекрасные, невероятной, неизбывной (господи, что за дурацкое слово) мягкости и красоты; уже по всем приметам снег должен быть и грязь и гадость, день, другой трясешься и ждешь, -- но снова и снова включают лето, и мне бы радоваться, а я вместо этого второй месяц едва удерживаюсь на грани слез и вижу такие сны, что хоть вовсе спать не ложись.
И только сегодня, проснувшись в очередной раз оттуда, где больше никогда не хотела бы быть, я поняла, на что это похоже.
Как будто бросил любимый. Любимый настолько, что не просто не можешь представить, как теперь без него, но и вспомнить не можешь -- как это было раньше, до того, как вы встретились. Тот, с кем дышали одним воздухом, говорили одним голосом, с кем, казалось, даже смерть не разлучит, -- и вдруг. То есть нет, если подумать, то наверное не вдруг, конечно, были звоночки, были, но казалось -- не взаправду и не всерьез, не может такого быть. И вдруг. Прости, сказал, ты очень хороший человек, но мы не сможем быть счастливы вместе. Или даже -- ты что, и в самом деле рассчитывала? Ты бы хоть в зеркало посмотрела что ли, прежде чем. Или еще как-нибудь, это в общем совершенно не важно, что именно он сказал, потому что мир-то в любом случае рухнул, всё, конец света наступил, ничего больше не будет так, как раньше, и это надо уже наконец понять -- нет, понять нельзя, просто запомнить, как вилька-тарелька, -- как-то научиться справляться. Пережить первый, самый страшный, момент, и второй, тоже самый страшный, и все остальные. Найти заныканную на всякий случай упаковочку транквилизаторов -- одна таблетка утром, чтобы не реветь на работе, одна перед сном, чтобы легче заснуть, хотя конечно логичнее кажется высыпать в ладонь все разом. Перетерпеть, перетоптаться, привыкнуть, и хотя сейчас понятно, что жизнь кончилась, жизни больше нет, -- но на самом-то деле потом станет легче, потом еще легче, а потом уже и подумать можно будет: ну и из-за чего была трагедия?..
Да. Но дело-то в том, что он, уйдя, вдруг звонит через пару дней: я тут мимо иду, чаем не угостишь? И приходит, и садится, и пьет чай, рассказывает милую ерунду, улыбается, вежливый, посторонний, в узкой прихожей отстраняется, чтобы не коснуться случайно, и если вдруг забудешься и потянешься хотя бы пальцами волосы отвести со лба -- удивится, скажет: ты не забыла, мы же позавчера расстались?.. Поэтому тоже стараешься не коснуться, и только смотришь, смотришь про запас, как не смотрела все время, пока вы были вместе, и вот уходит. Ушел. Всё. Но проходит еще неделя, и снова ему нужно что-то по мелочи, минутное дело, да, заходи конечно, и снова -- милый, вежливый, чужой, полчаса, час, вдруг спохватывается, смотрит на часы, надо бежать, у меня свидание. И снова. И снова. И уже невозможно же, зачем приходит, чего хочет, пусть уже уйдет, ну невозможно же рубить хвост по частям, НЕ ХОЧУ! -- а не пускать нет никакой причины, все-таки не чужие, остались друзьями, вот, друзья же должны дружить, правда? И так и не попытаешься ни разу броситься на шею, сказать -- что за ерунда, вернись, и так и не узнаешь, отстранит ли он тебя с неприятным недоумением или поймает, скажет, наконец-то, ну наконец-то догадалась, другая бы давно.
И вот так с этой осенью, с этой прекрасной, теплой осенью, которая приходит снова, и снова, и снова, когда уже должна бы зима -- как у Быкова в "Оправдании", чтобы наконец перестали врать и резать хвост по частям и включили беспощадную, ледяную правду, -- и чтобы, как луковицы тюльпанов в горшочке, промерзнуть один раз до костей и как-то жить уже дальше, и может быть на следующий год еще поцвести.
(
с)
А ведь осень в этом году действительно дарит иллюзию возможного неприхода зимы